Текст речи А.Френкеля в судебном заседании 14 июня 2007 года

В Басманный районный суд г. Москвы Федеральному судье А.В. Расновскому от Френкеля Алексея Ефимовича, 04 марта 1971 года рождения дело № 3/7-222/07

 

ТЕКСТ УСТНОГО ВЫСТУПЛЕНИЯ

 

Уважаемый суд!

 

Предметом судебного разбирательства является вопрос о соответствии либо несоответствии действующему законодательству Постановления старшего следователя по особо важным делам В.Н. Хомицкого от 09.04.2007 года об отказе в проведении очной ставки между мной и Л.Б. Аскеровой для снятия противоречий в показаниях от 11.01.2007 года и 10.01.2007 года соответственно, а также о наличии либо отсутствии ущерба моим конституционным правам, вызванного отказом.

Основное существо своей позиции по данному вопросу я изложил в жалобе, поданной в порядке ст. 125 УПК РФ, которая принята к производству Басманным районным судом г. Москвы за № 3/7-222/07.

В этом выступлении я конкретизирую свои доводы, подкреплю их доказательствами, которые для удобства изложения пронумерую. И приведу основания как того, почему жалоба должна быть удовлетворена, так и того, почему следствие и прокуратура должны быть заинтересованы в удовлетворении этой жалобы.

Вопрос я изложу по 4 позициям:

1. Пределы судебного разбирательства.

2. Существо вопроса.

3. Мнение Верховного Суда РФ.

4. Выводы.

1. Пределы судебного разбирательства.

11 января 2007 года я дал показания на допросе по уголовному делу № 18/377479-06 (№ 1) в качестве подозреваемого. За несколько часов до этого, 10 января 2007 года также в качестве подозреваемой по тому же уголовному делу показания дала Л.Б. Аскерова (№ 2). В связи с наличием существенных противоречий в этих показаниях мой защитник И.Л. Трунов подал ходатайство следователю В.Н. Хомицкому о проведении очной ставки (№ 3), но получил отказ (№ 4). Тогда я лично подал В.Н. Хомицкому ходатайство о проведении очной ставки (№ 5), в котором привел контраргументы тем доводам, что изложил В.Н. Хомицкий в отказе и.Л. Трунову (№ 4). Однако я также получил отказ в форме Постановления от 09.04.2007 года (№ 6). Этот отказ я обжаловал в порядке ст. 125 УПК РФ в суд (№ 7).

Пределы судебного разбирательства по делам в порядке ст. 125 УПК РФ развернуто определены в Постановлении Суда РФ от 23.03.1999 года № 5-П (№ 8). В нем, в частности, указано, что из закрепленного в ст. 21 Конституции РФ принципа охраны достоинства личности предполагается обязанность государства обеспечивать каждому возможность отстаивать свои права в споре с любыми органами и должностными лицами, в том числе осуществляющими предварительное следствие по уголовным делам; основное назначение предварительного расследования состоит в обеспечении условий эффективного осуществления правосудия по уголовным делам; ч. 2 ст. 46 Конституции РФ не исключает возможность судебной проверки жалоб на действия и решения органов предварительного расследования даже после передачи уголовного дела в суд; если соответствующие действия и решения органов расследования не только затрагивают уголовно-процессуальные отношения, но и порождают последствия, выходящие за их рамки, существенно ограничивая при этом конституционные права и свободы личности, отложение проверки законности и обоснованности таких действий до стадии судебного разбирательства может причинить ущерб,  восполнение которого в дальнейшем окажется неосуществленным; вместе с тем суд при проверке а период предварительного расследования тех или иных процессуальных актов не должен предрешать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по уголовному делу.

Существенными для рассматриваемого дела являются также выводы Конституционного Суда РФ в этом же Постановлении о том, что по смыслу статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года (ратифицированной РФ 30 марта 1998 года) право на судебную защиту, предполагающее обеспечение каждому доступа к правосудию в разумный срок (в том числе при предъявлении ему любого уголовного обвинения), должнослужить гарантией от чрезмерного, не обусловленного конституционного оправданными целями ограничения прав и свобод граждан, в частности, на досудебных стадиях производства по уголовному делу; отказ в обжаловании фактического бездействия органов расследования отдаляет перспективу судебного разрешения дела, приводит к сохранению неопределенности в правовом статусе участников процесса, продлевает применение в отношении граждан ограничительных мер, включая меры пресечения.

В соответствии с ч. 1 ст. 299 УПК РФ при судебном разбирательстве по уголовному делу разрешению подлежат, в частности, вопросы: доказано ли, что имело место деяние, что деяние совершил подсудимый, является ли деяние преступлением, виновен ли подсудимый.

При этом в соответствии с ч. 52 ст. 5 УПК РФ суд первой инстанции правомочен принимать решение в ходе досудебного производства по уголовному делу. Согласно ч. 3 ст. 29 УПК РФ суд правомочен в ходе досудебного производства рассматривать жалобы на действие (бездействие) следователя в случаях …..которые предусмотрены ст. 125 УПК РФ. Наконец, ч. 1 ст. 125 УПК РФ устанавливает, что обжалованы в порядке ст. 125 УПК РФ могут быть не любые решения следователя, а только те, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию. Часть 3 ст. 125 УПК РФ устанавливает, что судья проверяет законность и обоснованность действий (бездействия) и решений следователя. Общие условия судебного разбирательства  (ч. 3 ст. 240 УПК РФ) устанавливают, что решение суда может быть основано лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании.

Совокупность перечисленных норм УПК РФ и позиции Конституционного Суда РФ позволяет сделать следующий вывод применительно к рассматриваемому делу.

Основных документов в деле четыре: протоколы допросов меня от 11.01.2007 года (№ 1) и Л.Б. Аскеровой от 10.01.2007 года (№ 2), мое ходатайство от 05.04.2007 года № ГП-17 о проведении очной ставки (№ 5) и отказ следователя от 09.04.2007 (№ 6). Я, как заявитель, должен не просто обосновать свою позицию. Что отказ следователя не соответствует закону (незаконность) либо не обеспечивает условий для эффективного осуществления правосудия (необоснованность), но также и то, что такой отказ причиняет ущерб моим конституционным правам либо затрудняет доступ к правосудию. Сторона обвинения, по общему правилу, вправе согласиться с моими доводами и доказательствами либо не согласиться и представить свои доводы и доказательства в опровержении.

Суд рассматривает жалобу вне зависимости от того, на какой стадии досудебного производства (собственно расследование или ознакомление) находится уголовное дело. При этом, оценивая доводы и доказательства сторон, суд не должен предрешать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по уголовному  делу, т.е. вопросы доказанности тех или иных фактических обстоятельств, вменяемых подозреваемым и обвиняемым по уголовному делу, оценки виновности тех или иных лиц, степени виновности. Уголовно-процессуальный закон выделяет в отдельную категорию данные или сведения, которые не требуют дополнительной проверки или оценки судом (см., например, ч. 7 ст. 377 УПК РФ), т.е. речь идет о безусловных фактах. Представляется, что если суд примет решение, основанное только на нормах права и безусловны фактах, он точно не выйдет за пределы своей компетенции, очерченной законодателем и Конституционным судом. При этом решение суда должно основываться только на тех доводах и доказательствах, которые стороны представили в судебном заседании. Иное противоречило бы как общим условиям судебного разбирательства, так и принципу независимости и беспристрастности суда, заложенному в ст. 15 УПК РФ.

Завершая этот несколько теоретический раздел, я хотел бы акцентировать внимание еще на одном существенном аспекте. В некоторых судебных решениях по жалобам, поданным в порядке ст. 125 УПК РФ, я встречал утверж………надзора за следствием наделен прокурор, суд не осуществляет надзор за деятельностью прокуратуры, а потому, дескать, не должен давать оценки действиям (бездействию) и решениям следователя на досудебной стадии. Мне представляется такой подход в корне неверным и противоречащим закону.

Во-первых, он лишает заявителя гарантированной ч. 1 ст. 46 конституции РФ судебной защиты на досудебной стадии уголовного судопроизводства. Во-вторых, он противоречит ст.ст. 123, 124, 125. 126 УПК РФ, которые устанавливают право участника уголовного судопроизводства выбирать, кому обжаловать решения следователя – в прокуратуру или в суд или в прокуратуру и в суд одновременно; обязанности лица обращаться, скажем, сначала в прокуратуру, а потом только в суд, УПК РФ не предусматривает. В-третьих, ч. 3 ст. 125 УПК РФ устанавливает, что жалоба в суд рассматривается при обязательном участии прокурора. В рассматриваемом деле участвует прокурор управления по надзору за расследованием особо важных дел Генеральной Прокуратуры РФ. Это управление осуществляет постоянный надзор за действиями и решениями следователя, Постановление которого обжалуется в  настоящем судебном заседании. При подготовке к судебному заседанию прокурор имел явно больше 3-х суток, отведенных ему для рассмотрения жалобы в порядке ст. 124 УПК РФ (в том числе с учетом отложения дела на 4 дня), и, по существу, уже рассмотрел жалобу. Таким образом, прокурор, когда будет излагать в судебном заседании свою позицию, фактически изложит ответ на жалобу в порядке прокурорского надзора. Ведь ст. 125 УПК РФ не обязывает прокурора быть. Что называется, адвокатом следователя: прокурор имеет законное право согласиться с доводами заявителя по жалобе, если сочтет их правомерными. Наконец, в-четвертых, термин «надзор2 в УПК РФ во всех случаях (ст.ст. 5, 37, 403 УПК РФ, например) понимается как право (а не обязанность) одной инстанции пересмотреть решение другой инстанции. Прокурор не наделен полномочиями пересмотреть решение суда. Зато суд, в том числе и в порядке ст. 125 УПК РФ, наделен полномочиями пересмотреть решение прокурора. В этой связи утверждение, что суд не наделен надзорными полномочиями за деятельностью прокуратуры, представляется явно не безупречным.

Я представил свое видение пределов сегодняшнего судебного разбирательства, и перехожу к основному существу заявленной жалобы.

2. Существо вопроса.

15 января 2007 года Басманный районный суд г. Москвы рассматривал вопрос об избрании мне меры пресечения. Дело вел Федеральный судья А.В. Расновский при участии прокурора В.Н. Смирнова, номер дела 3/1-11а/07.

В данное заседание я представил собственноручно написанное ходатайство, датированное 14.01.2007 года (№ 9) (напомню, что я был задержан 11.01.2007 года), в котором в первом же абзаце написал, что «мою просьбу о проведении с ней (Аскеровой) очной ставки следствие до настоящего времени не удовлетворило». В протоколе судебного заседания от 15.01.2007 года (№ 10), подписанном федеральным судьей А.В. Расновским и секретарем Е.Н. Тужилиной, указано, что свое выступление я начал с того, что мне пока не дали очной ставки с Л.Б. Аскеровой (стр. 6 Протокола, л.д. 70). Когда председательствующий в конце заседания спросил, имеются ли у участников судебного заседания какие-либо замечания и дополнения, я выступил с короткой репликой: «Ваша честь, я просил следователя провести очную ставку с Л.Б. Аскеровой, но мне было отказано Я хочу всего лишь доказать свою невиновность» (стр. 11 Протокола, л.д. 73). После этого суд удалился в совещательную комнату для вынесения постановления.

Согласно ч. 3 ст. 108 УПК РФ к постановлению следователя о возбуждении перед судом ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу должны прилагаться материалы, подтверждающие обоснованность ходатайства. В этом заседании все было наоборот: приложенные материалы опровергали ходатайство, т.к. и в протоколе задержания от 11.01.2007 года (№ 11), и в протоколе допроса от 11.01.2007 года (№ 1) я категорически отрицал свою причастность к расследуемому преступлению. Чтобы исправить ситуацию, прокурор В.Н. Смирнов приобщил к материалам дела протокол допроса подозреваемой Л.Б. Аскеровой от 10.01.2007 года (№ 2), с которым мне предоставили возможность в течение 10 мнут ознакомиться (стр. 3-4 Протокола, л.д. 69).

Так подтвердились мои предположения. Ведь в самом первом предложении своего ходатайства от 14.01.2007 года (№ 9) я написал, что «основанием задержания и наличия подозрений в отношении меня являются показания одного-единственного человека – Аскеровой Л.Б.», и с этой же фразы начал выступление в суде (стр. 5 Протокола). Протокол допроса Л.Б. Аскеровой подписан в 21 час 30 минут 10 января 2007 года. 23 апреля 2007 года я узнал, что оперативная группа выехала к моему дому в 0 часов 20 минут 11 января 2007 года (стр. 2 Постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, №№ 12, 13), т.е. всего через 2 часа 50 минут.

            Таким образом, причинно-следственная связь между подписанием этого протокола допроса и моим задержанием очевидна.

            Как известно, суд 15 января 2007 года вынес постановление об избрании мне меры пресечения в виде заключения под стражу. Единственным документом в деле у суда, которая хоть как-то обосновывал ходатайство следователя был именно протокол допроса Л.Б. Аскеровой от 10.01.2007 года. Таким образом, протокол допроса Л.Б. Аскеровой от 10.01.2007 года явился и основанием моего ареста.

Более того. 17 января 2007 года мне было предъявлено обвинение (№ 14). Текст обвинения является по сути изложением протокола допроса Л.Б. Аскеровой от 10.01.2007 года. Если посмотреть протоколы судебных заседаний от 06.03.2007 года (№ 15, дело № 3/1-138п/07, судья Е.Н. Ярлыкова) и от 10.05.2007 года (№ 16, дело № 3/1-226п/07, судья Е.Н. Мушникова), в которых рассматривался вопрос о продлении мне срока содержания под стражей, то мы увидим ту же картину, что и 15.01.2007 года: материалы и ходатайства следователя опровергают ходатайство по мере пресечения, и прокурор В.Н. Смирнов приобщает к материалам суда все тот же протокол допроса Л.Б. Аскеровой от 10.01.2007 года (стр. 8 Протокола 06.03.2007 года, стр. 3-4 Протокол от 10.05.2007 года). И суд выносил решения о продлении.

            Если мы посмотрим на второе предъявленное мне обвинение, от 05.04.2007 года (№ 17), то картина становится еще более удручающей. Оно состоит из трех видов обстоятельств:

1)      на показаниях Л.Б. Аскеровой от 10.01.2007 года, которые задают костяк всему документу;

2)       на общеизвестных фактах о принятии Банком России ряда решений в отношении ряда кредитных организаций;

3)      На показаниях ряда свидетелей и обвиняемых о действиях исполнителей преступления, которые следствие проецирует на возможные действия предполагаемого заказчика и предъявляет эти действия мне только потому, что выбрало именно меня в качестве предполагаемого заказчика.

Обстоятельства 2 и 3 не нуждаются в комментариях, т.к. от решений Банка России до убийства одного из руководителей Банка России можно установить лишь связь, основанную на предположениях, если нет конкретных фактов, а проекция действий исполнителей на гипотетического заказчика также основана на предположениях. Согласно же  ч. 4 ст. 14 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях.

И получается, что показания Аскеровой от 10.01.2008 года легли в основу:

1) моего задержания 11.01.2007 года;

2) предъявленных 17.01.2007 года и 05.04.2007 года обвинений;

3) судебных решений от 15.01.2007 года, от 06.03.2007 года и от 10.05.2007 года об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и о продлении срока содержания под стражей.

А ведь согласно одному из основных принципов уголовного судопроизводства, оно (уголовное судопроизводство) имеет своим назначением защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения. Это п. 2 ст. 16 УПК РФ. Согласно ч. 56 ст. 5 уголовное судопроизводство – это досудебное производство по уголовному делу. Значит, не только на судебной, но и на досудебной стадии уголовное судопроизводство должно защищать личность от незаконного и необоснованного обвинения. А это государственная гарантия защиты прав и свобод личности, часть в статьи 45 Конституции РФ, гарантия, выраженная в федеральном законе, коим является УПК РФ.

Согласно ч. 2 ст. 16 того же УПК РФ, следователь, прокурор и суд обеспечивают обвиняемому возможность защищаться всеми  не запрещенными законом способами и средствами. Это тоже конституционная норма – ч. 2 ст. 45 Конституции РФ.

Очная ставка – это не только не запрещенный, это прямо предусмотренный УПК РФ способ. Я требую очную ставку с Л.Б. Аскеровой с первого дня своего задержания, устно и письменно, но следователь В.Н. Хомицкий мне ее не дает.

Таким образом, отказывая мне в очной ставке, следователь не только не обеспечивает мне возможность защищаться всеми не запрещенными законом способами и средствами, но и прямо воспрепятствует этому. А заодно препятствует и соблюдению одного из основных принципов уголовного судопроизводства – защиты личности от необоснованного и незаконного обвинения.

Поэтому я и указал в жалобе в суд, что отказ в очной ставке причиняет ущерб моим конституционным правам, гарантированным ст. 45 Конституции РФ.

С учетом же того, что показания Л.Б. Аскеровой от 10.01.2007 года легли в основу и задержания, и обвинения, и ареста с последующим продлением, то отказ в очной ставке причиняет ущерб еще и конституционным правам, гарантированным ст. 21 (защита чести и достоинства личности), ст. 22 (право на свободу и личную неприкосновенность), ст. 27 (свобода передвижения) и даже ст. 20 (право на жизнь) Конституции РФ – ведь не следует забывать, что на основе этих жутких показаний меня обвинили в особо тяжком преступлении, за которое предусмотрено наказание вплоть до смертной казни. Про ст.ст. 20. 21, 22 и 27 Конституции РФ я в жалобе в суд не упоминал. Счел, что и грубейшего попрания ст. 45 Конституции достаточно.

Я считаю, что привел достаточно доводов и доказательств в обоснование одного из двух оснований для удовлетворения моей жалобы – причинения ущерба моим конституционным правам отказа в …….

Теперь рассмотрим второй вопрос: а является ли Постановление следователя В.Н. Хомицкого от 09.04.2007 года об отказе в очной ставке с Л.Б. Аскеровой (№ 6) законным?

Сначала главное – согласно ч. 1 ст. 191 УПК РФ необходимым условием для назначения очной ставки является наличие существенных противоречий в показаниях ранее допрошенных лиц.

Имеются ли эти существенные противоречия? Всего два факта.

Факт первый. На страницах 4,5 и 6 протокол допроса Л.Б. Аскеровой от 10.01.2007 года излагается красочная история как я якобы заказывал ей убийство А.А. Козлова – с переживаниями, конвертами, сумками и даже попыткой сформулировать мотив. На странице 6 протокола моего допроса от 11.01.2007 года я прямо говорю: «убийство Козлова я не заказывал. К Аскеровой Лиане с подобного рода просьбами я не обращался».  Очевидное противоречие. Причем такое, которое не требует дополнительной проверки судом. Это то, что я в начале выступления назвал безусловным фактом. Противоречие не в мелких деталях, а по самому существу – совершено или не совершено деяния, запрещенное уголовным законом.

Факт второй. Посмотрите на Постановление от 07.03.2007 года (№ 4) и от 09.04.2007 года (№ 6), подписанные следователем В.Н. Хомицким. В обоих документах следователь сначала И.Л. Трунову, а потом мне объясняет, почему он не может провести очную ставку. Но ни там, ни та он не ставит под сомнение факт наличия существенных противоречий в показания. Тоже безусловный факт.

Таким образом, я считаю, что факт наличия существенных противоречий в показаниях не требует более детальных доказательств.

Но это необходимое условие. А достаточным та же ч. 1 ст. 192 УПК РФ устанавливает право следователя назначить очную ставку. Сам же следователь В.Н. Хомицкий пишет в обоих постановлениях, что здесь необходимо еще и желание Л.Б. Аскеровой вызваться на допрос. Разберемся.

Во-первых, уже упомянутая ч. 2 ст. 16 УПК РФ устанавливает, что следователь должен обеспечить мне возможность защищаться всеми не запрещенными законом способами и средствами. Это, как тоже отмечалось мое конституционное право (ч. 2 ст. 45 Конституции). И мое конституционное право защищаться имеет больший  правовой приоритет над правом следователя назначать или не назначать очную ставку (ч. 1 ст. 15 Конституции РФ).

Во-вторых, п. «d» ч. 3 ст. 6 Конвенции от 04.11.1950 года «О защите прав человека и основных свобод» каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум право допрашивать показывающих против него свидетелей. Данная норма не ограничивает право обвиняемого только судебной или только досудебной стадией уголовного судопроизводства. Согласно ч. 3 ст. 1 УПК РФ, ч. 4 ст. 15 Конституции РФ Конвенция имеет приоритет на УПК РФ. А значит, мое право допрашивать показываюших против меня свидетелей имеет приоритет над правом следователя назначать или не назначать очную ставку.

В-третьих, ст. 2 Конституции РФ гласит: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства2. Статья 18 Конституции РФ продолжает: «Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов,…..обеспечиваются правосудием». И, наконец, ч. 1 ст. 45 Конституции РФ утверждает: «Государственная защита прав и свобод человека и гражданина в РФ гарантируется». Следователь – это представитель государства, наделенный полномочиями действовать от имени государства. Он – часть системы правосудия. Таким образом, сразу 3 статьи Конституции России обязывают его поставить защиту моих прав выше своего права назначать или не назначать очную ставку. Принцип уголовного судопроизводства о защите личности от незаконного и необоснованного обвинения проистекает из этих конституционных норм. Эти нормы права призывают следствие к объективности. Призывают собирать по делу все доказательства и проверять их, а не только любой ценой доказывать виновность лица, даже если не очень получается. В конце концов, ч. 2 ст. 175 УПК РФ в совокупности с ч. 20 ст. 5, п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ предусматривает возможность прекращения уголовного преследования на досудебной стадии в связи с установленной непричастностью или неустановленной причастностью лица к преступлению.

В целом эти три тезиса позволяют сделать такой вывод: право следователя назначать или не назначать очную ставку распространяется на случаи с участием свидетелей, потерпевших и т.д. между собой. Если же об очной ставке ходатайствует подозреваемый, а тем более обвиняемый, которым закон предоставил широкий перечень прав на защиту, следователь обязан удовлетворить такое ходатайство, и очную ставку назначить.

И в заключение два специфических довода.

В-четвертых, ч. 4 ст. 173 УПК РФ, на которую ссылается в обоих Постановлениях В.Н. Хомицкий, устанавливает порядок повторного допроса обвиняемого по тому же обвинению. В рассматриваемом случае речь идет о противоречиях в показаниях, которые дали подозреваемые. Таким образом, данная норма не регламентирует вопрос о допросе подозреваемого.

В-пятых, заголовок главы 26 УПК РФ называется «Допрос. Очная ставка. Опознание. Проверка показаний. Допрос – это ст.ст. 187-191 УПК РФ, очная ставка – это ст. 192 УПК РФ. Таким образом, УПК РФ не содержит нормы, устанавливающей, что допрос является формой очной ставки или наоборот. Из заголовка главы 26 следует, что это два разных вида следственных действий.

Кроме перечисленных пяти правовых аспектов, есть и фактическое обстоятельство, прямо опровергающее доводы В.Н. Хомицкого, которые он изложил в Постановлениях от 07.03.2007 года и от 09.04.2007 года. Дело в том, что между этими датами, а именно 03.04.2007 года он провел очную ставку между Л.Б. Аскеровой и Б.С. Шафраем, нисколько не смутившись, что Л.Б. Аскерова отказалась о дачи показаний в порядке ч. 2 ст. 173 УПК РФ. Об этом мне стало известно из материалов уголовного дела, т. 12, л.д. 127-135.

Полагаю, что привел достаточно доводов и доказательств в пользу того, что отказ В.Н.Хомицкого от проведения очной ставки не соответствует закону, а потому незаконен.

И прежде чем перейти к выводам, скажу пару слов о том, что говорит по рассматриваемому вопросу Верховный Суд РФ.

3. Мнение Верховного Суда РФ.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 года № 8 (в редакции Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 06.02.2007 года № 5), о некоторых вопросах применения судами норм Конституции РФ при осуществлении правосудия» (№ 18) сказано: «Суд при рассмотрении дела не вправе применять нормы закона, регулирующего возникшие правоотношения, если вступившим в силу для РФ международным договором, решение о согласии на обязательность которого для РФ было принято в форме федерального закона, установлены иные правила, чем предусмотренные законом. В этих случаях применяются правила международного договора РФ».

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 года № 5 «О применении судом общей юриспруденции общепризнанных принципов и норм международных договоров РФ (№ 19) отмечено (п. 4), что Конвенция о защите прав человека и основных свобод была ратифицирована РФ Федеральным законом от 30.03.1998 года № 54-ФЗ. Далее там же (п. 12) указано: «При осуществлении судопроизводства суды должны принимать во внимание, что в силу п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на судебное разбирательство в разумные сроки…Согласно правовым позициям, выработанным европейским судом по правам человека, сроки начинают исчисляться со времени, когда лицу предъявлено обвинение или это лицо задержано, заключено под стражу, применены иные меры процессуального принуждения, а заканчиваются в момент, когда приговор вступил в законную силу или уголовное дело либо уголовное преследование прекращено».

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29.04.1996 года № 1 (в редакции Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 06.02.2007 года № 7) «О судебном приговоре» (№ 20) указано (п. 4), что «в соответствии со ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. В связи с этим судом надлежит исходить из того, что обвинительный приговор может быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и ….».

Наконец, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 05.03.2004 года № 1 (в редакции Постановлений Пленумов Верховного Суда РФ от 05.12.2006 года № 60, от 11.01.2007 года № 1) «О применении судами норм Уголовно-процессуального Кодекса РФ» указано (п. 14), что в «случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, не устранимые в судебном заседании, а устранение таких нарушений не связано с восполнением неполноты произведенного  дознания или предварительного следствия, судья…возвращает дело прокурору для устранения допущенных нарушений». И далее: «при вынесении решения о возвращении уголовного дела прокурору суду надлежит исходить из того, что нарушение в досудебной стадии гарантированных Конституцией РФ права обвиняемого на судебную защиту …исключает возможность постановления законного и обоснованного приговора».

Процитированная позиция Верховного Суда РФ в совокупности с процитированной в начале выступления позицией Конституционного Суда РФ приводят нас к двум выводам, причем  оба – о том, что следствие и Генеральная Прокуратура в целом заинтересованы в проведении очной ставки между мной и Л.Б. Аскеровой.

Вывод первый. И Верховный, и Конституционный Суд прямо и недвусмысленно требуют от суда и органов предварительного следствия выполнения п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод о соблюдении разумных сроков. При этом Верховный Суд постановляет, что восполнение неполноты предварительного следствия не задача суда, суд, увидев такие нарушения, должен вернуть уголовное дело прокурору. Конституционный Суд при этом подчеркивает, что отказ в обжаловании фактического бездействия органов расследования отдаляет перспективу судебного разрешения дела, что приводит к нарушению прав граждан.

В нашем конкретном случае. Начиная с 11 января 2007 года, когда я первый раз заявил о необходимости проведения очной ставки с Л.Б. Аскеровой, органы предварительного следствия уже 5 месяцев отказывают мне в этом следственном действии, нарушая и ст. 16 УПК РФ, где указано, что следствие обеспечивает мне право защищаться всеми способами, предусмотренными УПК, и ст. 45 Конституции РФ, где гарантировано это же права, и п. «d» ч.3 ст. 6 Европейской Конвенции, имеющей более высокий правовой приоритет, чем УПК, где право допрашивать показывающих против меня свидетелей мне гарантировано. Признать данное нарушение несущественным невозможно, т.к. как я уже подчеркивал ранее, на основании протокола допроса Л.Б. Аскеровой от 10.01.2007 года меня задержали, два раза предъявляли обвинение и три раза приняли решение об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.

Если в таком виде, без очной ставки, уголовное дело дойдет до предварительного слушания в суде, государственному обвинителю будет трудно объяснить судье, почему следствие отказалось от получения моих показаний, которые я готов дать на очной ставке, и почему оно не проверило противоречивые показания предусмотренным законом способом. И у судьи, с учетом позиции Верховного Суда и факты существенности допущенного нарушения, будут все основания вернуть уголовное дело на доследование.

Как раз в перерыве между двумя судебными заседаниями по рассматриваемому делу, 6 июня 2007 года Президент России подписал Федеральный Закон о создании следственного Комитета при Генеральной Прокуратуре РФ. На создание следственного комитета отведено 3 месяца, следователь и прокурор становятся независимыми друг от друга в процессуальном смысле. Имеются основания полагать, что, сосредоточившись на надзоре, прокуроры станут более тщательно соблюдать действующее законодательство. По расследуемому уголовному делу сейчас началось ознакомление в порядке ст. 217 УПК РФ, на которое, по мнению и следователей, и адвокатов, уйдет порядка 3 месяцев.В этих условиях нельзя исключать, что через 3 месяца прокурор вернет уголовное дело следователю в порядке ст. 221 УПК РФ – по тем же основаниям  отдаление даты судебного разбирательства в такой ситуации причинит ущерб моим конституционным правам, гарантированным ч.1 ст.46 Конституции РФ, и нарушит ч.1 ст.6 Конвенции от 04.11.1950.

Таким образом, следствие заинтересовано в проведении очной ставки между мной и Л.Б.Аскеровой сейчас, т.к. в противном случае уголовное дело с высокой степенью вероятности может быть возвращено на доследование – как в порядке ст.221, так и в порядке ст.237 УПК РФ. А это затянет разумные сроки рассмотрения дела, причем по вине следствия. Оставляя в стороне процессуальные и прочие последствия (вроде суда в Страсбурге), этот факт как минимум даст основание упрекнуть Генеральную Прокуратуру РФ в недостаточном профессионализме. Не забывайте про общественный резонанс дела.

Вывод второй. Если до суда с меня не снимут незаконные и необоснованные обвинения, дело обязательно будет рассмотрено судом присяжных. И если дело дойдет до присяжных без очной ставки, им придется объяснить, почему ее не было, особенно на фоне того, что очная ставка между Л.Б.Аскеровой и Б.С.Шафраем была проведена. Где же такое видано, чтобы несколько месяцев обвиняемый бегал за следователем, просил принять показания, а ему отказывали, и следователь прятался от обвиняемого, а не наоборот? История о том, как следствие избегало очной ставки, вполне может породить у присяжных обоснованное подозрение в объективности всего следствия в целом, и может привести к оправдательному приговору не только в отношении меня, но и в отношении ряда других фигурантов дела.

Таким образом, следствие заинтересовано в проведении очной ставки сейчас, т.к. развал дела в суде ударит по престижу Генеральной Прокуратуры РФ даже больше, чем упреки в некомпетентности.

На основании вышеизложенного, позиция Верховного Суда говорит как о перспективах дела в надзорных инстанциях, так и о причинах, по которым следствие заинтересовано провести очную ставку сейчас, пока не поздно. И, кроме того, отказ в проведении очной ставки в данном случае ставит в неравное положение стороны обвинения и защиты перед судом, а, значит, наносит ущерб моим конституционным правам, гарантированным ст.19 Конституции РФ. Заставляет меня доказывать свою невиновность в суде, хотя я прекрасно могу сделать это на стадии предварительного следствия, т.е. наносит ущерб и правам, гарантированным ч.1 ст.49 Конституции РФ.

И теперь выводы.

4. Выводы.

Коротко позицию можно сформулировать следующим образом.

Дело подсудно данному  суду. Суд. Не предрешая вопросы виновности или невиновности кого-либо, не устанавливая фактические обстоятельства, которые могут рассматриваться в судебном разбирательстве уголовного дела, вправе разрешить заявленную жалобу на основе норм права и безусловных фактов. Суд, разрешая данную жалобу, не подменяет органы прокуратуры. А выполняет возложенную на него УПК РФ и Конституцией РФ задачу правосудия в рамках своей компетенции.

Отказ в очной ставке в Л.Б.Аскеровой прямо нарушает мои конституционные права, гарантированные как 1-й, так и 2-й частями статьи 45 Конституции РФ. С учетом того, что протокол допроса Л.Б.Аскеровой от 10.01.2007 лег в основу целых 6 процессуальных актов –протокола задержания от 11.01.2007, двух постановлений о привлечении в качестве обвиняемого от 17.01.2007 и от 05.04.2007 и трех решений суда по мере пресечения в виде заключения под стражу (от 15.01.2007, 06.03.2007, 10.05.2007) – отказ в очной ставке наносит ущерб моим конституционным правам, гарантированным ст.ст.20.21,22 и 27 Конституции РФ. Он также ставит в неравное положение стороны обвинения и защиты перед судом и заставляет меня в суде доказывать свою невиновность, что наносит ущерб моим конституционным правам, гарантированным ст.19 и ч.2 ст.49 Конституции РФ.

Факт наличия существенных противоречий в протоколах допросов Л.Б.Аскеровой от 10.01.2007 и меня от 11.01.2007 очевиден, и это не отрицается следствием, а, значит, основания для проведения очной ставки, предусмотренные ч.1 ст.192 УПК РФ, налицо.

Нормы ч.2 ст.16 УПК РФ в совокупности с ч.1 ст.45 Конституции РФ, а также нормы п. «d» ч.3 ст.6 Конвенции от 04.11.1950 в совокупности с ч.3 ст.1 УПК РФ, ч.4 ст.15 Конституции РФ, и все это вместе с учетом ст.ст.2 и18 Конституции РФ, обязывают следователя провести в данном конкретном случае очную ставку, и имеют больший приоритете, чем право следователя назначать или не назначать очную ставку.

Доводы следователя, что очную ставку провести невозможно, т.к. Л.Б.Аскерова отказалась от дачи показаний в порядке ч.2 ст.173 УПК РФ, а потому ее нельзя вызвать на допрос в силу ч.4 ст.173 УПК РФ по тому же обвинению, разбивается о тот факт, что речь идет не о том же обвинении, речь идет о допросах подозреваемых еще до обвинения, а также о том, что глава 26 УПК РФ разделяет допрос и очную ставку как два разных вида следственных действий. Самое главное, что доводы следователя противоречат действиям следователя, который 03.04.2007 провел очную ставку между Л.Б.Аскеровой и Б.С.Шафраем (т.12, л.д.127-135 уголовного дела №18/432829-07).

С учетом мнения Верховного Суда РФ, выраженного в Постановлениях Пленумов от 31.10.1995 №8, 29.04.1996 №!, 10.10.2003 №5, 05.03.2004 №1 уголовное дело без этой очной ставки может быть признано неполным, а расследование – не всесторонним, и по этой причине может быть возвращено на доследование, что скажется на соблюдении разумных сроков судебного разбирательства, нарушит ч.1 ст.6 Конвенции от 04.11.1950, и причинит ущерб моим конституционным правам. Гарантированным ч.1 ст.46 Конституции РФ.

Отсутствие очной ставки в деле и история борьбы за нее могут также породить обоснованные сомнения в объективности расследования у суда присяжных.

В этих условиях следствие не меньше, чем я, заинтересовано в проведении очной ставки между мной и Л.Б.Аскеровой сейчас

И я прошу господина прокурора в рамках прокурорского надзора за деятельностью следствия согласиться с моими доводами и поддержать мою жалобу. В случае же наличия иной позиции прошу в соответствии с ч.3 ст.10 Федерального закона «О прокуратуре в Российской Федерации» от 17.01.1992  №2202-1 изложить мотивированную позицию по всем заявленным доводам жалобы.

На основании вышеизложенного, руководствуясь статьями 1,5,15,16,29,125,173,192 УПК РФ, статьями 2,15,18,19,20,21,22,27,45,46,49 Конституции РФ, статьями 5 и 6 Конвенции от 04.11.1950 «О защите прав человека и основных свобод», а также Постановлением Конституционного Суда РФ от 23.03.1999 №5-П и Постановлениями Пленумов Верховного Суда РФ от 31.10.1995 №8, 29.04.1996 №1, 10.10.2003 №5, 05.03.2004 №1, поддерживаю доводы своей жалобы и прошу суд признать Постановление старшего следователя по особо важным делам В.Н.Хомицкого от 09.04.2007 об отказе в очной ставке незаконным и обязать его устранить допущенное нарушение путем проведения очной ставки между мной и Л.Б.Аскеровой для снятия противоречий между моими показаниями от 11.01.2007 и ее показаниями от 10.01.2007.

Прошу также текст моего устного выступления в полном объеме включить в протокол судебного заседания.

Благодарю за внимание.

 

Приложения:

1.      Протокол допроса А.Е.Френкеля от 11.01.2007.

2.      Протокол допроса Л.Б.Аскеровой.

3.      Ходатайство И.Л.Трунова  о проведении очной ставки.

4.      Постановление от 07.03.2007 об отказе в проведении очной ставки.

5.      Ходатайство А.Е.Френкеля №ГП-17 от 05.04.2007 о проведении очной ставки.

6.      Постановление от 09.04.2007 об отказе в проведении очной ставки.

7.      Жалоба в порядке ст.125 УПК РФ.

8.      Постановление Конституционного суда РФ от 23.03.1999 №5-П.

9.      Ходатайство от 14.01.2007 в Басманный районный суд  по делу 3/1-11а/07.

10.  Протокол судебного заседания от 15.01.2007 по делу №3/1-11а/07.

11.  Протокол задержания подозреваемого от 11.01.2007.

12.  Сопроводительное письмо от 11.04.2007 к Постановлению об отказе в возбуждении уголовного дела от 19.01.2007.

13.  Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 19.01.2007.

14.  Постановление о привлечении в качестве обвиняемого от 17.01.2007.

15.  Протокол судебного заседания от 06.03.2007 по делу №3/1-138п/07.

16.  Протокол судебного заседания от 10.05.2007 по делу №3/1-226п/07.

17.  Постановление о привлечении в качестве обвиняемого от 05.04.2007.

18.  Постановление пленума Верховного суда РФ от 31.10.1995 №8.

19.  Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 №%.

20.  Постановление Пленума Верховного суда РФ от 29.04.1996 №1.

21.  Постановление Пленума Верховного суда РФ от 05.03.2004 №1.

 

С уважением, А.Е.Френкель

08.06.2007